Участник Афганской войны: «Хотя быть на войне — это несчастье, я не жалею»

В эти дни исполняется 28 лет с момента, когда советские войска покинули Афганистан. Десять военных лет вновь и вновь «перелопачивают» историки, анализируют дипломированные политологи, перебирают в памяти участники событий. У каждого из них сложилось своё мнение о том, лечит ли время и зачем в их жизни была та война.

О том, почему принял предложение поехать в Афганистан, как служил и что приобрёл за два «горячих» года, мы беседуем с профессиональным военным, а сегодня инженером отдела технического надзора и контроля ГИБДД Николаем Четверовым.

— Николай Михайлович, с каким чувством каждый раз отмечаете 15 февраля, День памяти воинов-интернационалистов?

— Сейчас уже спокойнее, много лет прошло. Каждый год прихожу на встречу к памятнику воинам-интернационалистам. Моих однополчан в Рыбинске и в области нет. У памятника обычно интересуемся друг у друга, кто где служил, а больше уже общаемся на бытовые темы. Но дата трогает.

— Как и когда попали в Афганистан? Служили там добровольно или принудительно?

— В 1980 году я окончил Каменниковскую школу и поступил в танковое училище в Ташкенте. Выпустился в 84-м, когда был разгар этих событий. Предложили поехать в Афганистан. Тем, кто хотел продвигаться по службе, нужно было быть коммунистом, и отказываться от службы в Афганистане было чревато. Но я и не думал о карьере, интересно было. Мы тогда молодые все были, романтики, хотелось побывать на войне.

За три месяца прошёл переподготовку по разведке и ВДВ, сделал три первых прыжка с парашютом. Позже, в 96 году, когда уже преподавал в военном училище, мне это пригодилось: за десять лет на кафедре совершил 113 прыжков.

— Вы попали в эпицентр событий?

— Служить начал в декабре в городе Пули-Хумри в звании лейтенанта. Мне тогда был 21 год. Попал в резерв командующего округом, в дорожную комендантскую роту. Потом перевели в батальон тяжёлых машин.

Мы, танкисты, стаяли на заставах, охраняли дороги, трубопроводы, иногда нас привлекали к зачисткам населённых пунктов. Также при штурме помогали пехоте и ВДВ огнём, гусеницам. В основном стояли на точках. Был в серьёзных горячих точках, в Панджшерском ущелье. Ранения есть.

— В последние годы многие рассуждают о том, нужно ли было вообще вводить Советские войска в Афганистан. Как вы считаете?

— То, что мы туда шли, это правильно. А вот методика была неверная. Бандиты воевать умели, а нас заменяли через два года. За это время научишься только от пуль уворачиваться. Многие погибали уже в первом бою. По моему мнению, нужно было заводить не сменный контингент, а регулярную армию и действовать жёстче. Демагогия политработников, офицеры спецподразделений особого отдела очень мешали и сдерживали нас. Дисциплина тоже хромала. Но лично я получил боевой опыт. Хотя быть на войне — это несчастье, я не жалею. Там мы занимались делом, которому учились в военном училище.

— Как сложилась жизнь потом?

— В ноябре 1986 года меня перевели в Термез, на границу с Афганистаном, где я прослужил до 1990-го. Позже служил в ФРГ. Через год приехал во Владикавказ Северной Осетии, там ещё пришлось побегать с автоматом во время осетино-ингушского конфликта. Потом переехал в Ташкент на базу хранения танков. В 1994 году окончил академию и стал преподавать в Ташкентском высшем танковом командном училище, где через два года возглавил кафедру. В 2004 году пришлось уволиться и вернуться в Рыбинск, чтобы ухаживать за больной матерью.

— Помощь от государства получаете?

— Ежемесячно за участие в боевых действиях получаю три с половиной тысячи рублей к пенсии, на государство не обижен.

— Следите за современными конфликтами?

— Обязательно. В Сирии мне понравилось, как провели первую кампанию — жёстко и конкретно. Россия показала, насколько мы сильные. Потери есть, но войны по-другому не бывает. То же можем показать и другим, если понадобится.

Беседовала Олеся Сагитова