Психологи — из тех специалистов, которые постоянно находятся в зоне профессионального риска. На консультациях они порой слышат такое, что не могут заснуть по полночи, гоняя в мыслях то, чем поделился клиент. При индивидуальной помощи рискуют неверно истолковать или пропустить важные детали, во время коллективных тренингов — потерять контроль над группой, всегда — навешать на клиента собственные психологические проблемы. К тому же, окружающие ждут от представителей этой профессии какого-то стерильного подхода к жизни, а за промахи, как и у всех время от времени случающиеся в личном пространстве, спрашивают с повышающим коэффициентом по принципу «ну ты же психолог».
Обычно эти укоризненные слова обращены к женщинам, потому что чаще всего эту профессию выбирают те, кого природа наделила развитой интуицией, умением сопереживать и стремлением помогать ближнему. Об одной из представительниц этой профессии и пойдёт наш рассказ.
Кабинет Ольги Поповой похож на десятки других рабочих мест психологов — по периметру расставлены диван и мягкие кресла, журнальный стол, цветы в напольных горшках. Количество света, поступающего в кабинет с улицы, регулируют жалюзи. На рабочем столе — ваза с сухоцветами, карандаши, фломастеры и «песочница».
Ёмкость с речным песком используют при проведении занятий по арт-терапии, дополнением к ней служит целый набор небольших, разных по фактуре и материалу фигурок. Миниатюрные человечки, яркие домики, дикие и домашние животные и даже серые камни во время тренинговых занятий и индивидуальных консультаций становятся декорациями, среди которых разворачиваются воспоминания о произошедших в жизни клиентов историях.
Сценарий, по которому разыгрываются события на песке, заранее психологу неизвестен. Поступки и решения героев зависят от того, кто держит их в руках — флегматик или холерик, нелюдим или говорун, зрелый или инфантильный человек. Расставляя детские игрушки в сыпучем материале, взрослые люди становятся немного другими. Ощущение текущего сквозь пальцы песка возвращает их в прошлое, к другому «я» — более мягкому, податливому, открытому к изменениям. Это состояние психолог и его клиент используют для трансформации негативных переживаний из прошлого и настоящего в менее травмирующие для психики, а, если получится, то и в конструктивные, созидающие.
То, что багаж неприятных событий у ее клиентов солидный, очевидно без лишних слов. Все десять лет, пока собеседница в профессии, она работает с обитателями исправительной колонии. Ольга Попова — старший психолог психологической лаборатории ИК №12 города Рыбинска и капитан внутренней службы.
То, что рабочее место девушки находится за колючей проволокой, делает его экзотическим, но сама собеседница уже привыкла к этому обстоятельству и не видит в своей работе особых отличий от деятельности коллег «с воли». Также, как и собратья по профессии, она проводит диагностику и тренинги, выступает с лекциями, даёт консультации, пишет отчёты.
Контингент колонии насчитывает порядка 1100 человек, к сотне приближается количество персонала. На столько людей в колонии работают пять психологов. Каждый из специалистов закреплён за «своими» отрядами и, кроме стандартного набора диагностических методик, владеет индивидуальным психокоррекционным инструментарием.
Деятельность специалистов психологической лаборатории в пенитанциарной системе регламентирована. Это означает, что каждого вновь прибывшего осуждённого или сотрудника обследуют по стандартному набору методик, а результаты исследований заносят в общую компьютерную базу данных. По мнению Ольги и её коллег, это очень удобно — бумажная работа сведена к минимуму, всегда есть возможность обратиться к результатам диагностики, которую подследственный или осуждённый проходил в следственном изоляторе или другом исправительном учреждении.
Первый раз с новичками психолог встречается в карантине. Каждую неделю в колонию прибывает порядка 25-27 человек. Чтобы исследовать их характер и поведенческие особенности, у специалиста есть пара дней. Прежде, чем отвечать на вопросы тестов, каждый вновь прибывший подписывает согласие на участие в исследованиях. Права заключённых в колонии соблюдают, поэтому без желания со стороны клиента в его личное пространство психолог вторгаться не будет. Как правило, получить подпись не сложно — осуждённые понимают, что лишняя «галочка», свидетельствующая о «правильном» поведении, в личном деле не помешает, да и встреча с психологом каждый раз вносит разнообразие в монотонную жизнь арестантов.
Специалисты, в свою очередь, гарантируют клиентам неразглашение полученной от них информации. В результате психологической диагностики сотрудники оперчасти получают набор рекомендаций по взаимодействию с заключённым. Выводы специалистов учитывают при распределении новичков по отрядам и подборе рабочего места.
Во время адаптации за вновь прибывшим наблюдают оперативники, при необходимости подключают психологов и медиков. Если привыкание проходит спокойно, специалист своё внимание не навязывает — диагностика проводится один раз в год. Она необходима, чтобы сделать выводы о динамике состояния заключённого. Дважды в год в отрядах проводят исследование социальных связей, чтобы при необходимости откорректировать их. Перед освобождением встречи проходят чаще — перед окончанием срока «сидельцев» тренируют искать работу, ставить и достигать цели, учат конструктивно общаться с родственниками и выбирать надёжное окружение.
Как и среди обычных людей, в колонии есть такие, кто стремиться разобраться в себе. Для личного развития у них есть все возможности: несколько раз в год специалисты психологической лаборатории проводят групповые тренинги, направленные на коррекцию зависимостей, страхов, конфликтного поведения. Доступны и индивидуальные консультации.
Работа с личным составом также является неотъемлемой частью деятельности психологов. По результатам диагностики сотрудники получают допуск к работе и оружию. Потом психологи наблюдают, как новые сотрудники вживаются в коллектив, взаимодействуют с коллегами и осуждёнными. Конечно, наибольшая ответственность за личный состав лежит на более опытных оперативниках и руководстве, но к выводам специалистов прислушиваются — при работе в стрессовых условиях психологический климат в коллективе, умение противостоять стрессу и взаимопонимание приобретают особо важную роль.
По словам Ольги, сотрудникам нравится бывать в комнате психологической разгрузки. Она оборудована массажным креслом и аудиовизуальной аппаратурой, которая помогает снимать стресс. Свою роль играют и разговоры по душам индивидуальные консультации.
Как и представители других помогающих профессий, психологи подвержены эмоциональному выгоранию. Это состояние, при котором специалист теряет способность живо и эмоционально воспринимать других людей, и внутренне закрывается от их проблем, наступает после пяти-семи лет непрерывной работы. О том, что такое может случиться, студентов психфаков предупреждают на лекциях, но с конкретной проблемой каждому профессионалу предстоит справляться самому. Выгорание — ещё один фактор профессионального риска, на который психологи идут совершенно осознанно.
«Нельзя же всё время быть на ходу», — признаёт существование проблемы профвыгорания собеседница. По словам Ольги, противостоять душевной «заморозке» ей помогают интерес к любимой профессии и узнавание новых методик и способов работы. Поддерживает и общение с коллегами, которые были в похожей ситуации и могут поделиться своим опытом выхода из эмоциональной «пустыни».
Ещё одним источником силы для собеседницы становится обратная связь, которую дают клиенты. Случалось, что девушку окликали на улицах бывшие заключённые, чтобы поблагодарить за знания и навыки, приобретённые на тренингах и консультациях. «Знать, что я помогла кому-то выйти из сложной жизненной ситуации, — это лучший стимул для продолжения работы», — считает психолог Ольга Попова и день за днём возвращается в свой кабинет, чтобы благодаря её усилиям зона чужого психологического риска уменьшилась хоть на несколько миллиметров.
Надежда Лазарева
