Ночью в районе 50 лет Октября прорвало водопроводную трубу. Утечку обнаружили работники дежурной бригады водоканала. Сразу же отвели воду с проезжей части на зелёную зону, территорию оградили. С утра аварийная бригада водопроводного участка приступила к поиску места утечки и устранению аварии.
Холодную воду отключили с 10-20 в доме №9 по улице 50 лет Октября. На пониженном давлении воды дома по улицам 50 лет Октября, Ясельной и Смирнова. Автоцистерна с питьевой водой стоит у дома №27 по 50 лет Октября у магазина «Перовский». Об этом сообщает пресс-служба «Северного водоканала».
На время устранения аварии закрыли проезд по 50 лет Октября от улицы Смирнова до улицы Проектная.
Возвращаюсь к пленным румынам Все обмундирование на них было по виду новое (это касается и других пленных румын). По всей вероятности часть была сформирована недавно. Добротные шинели, куртка, брюки. Все из сукна светло-зеленого цвета. Поверх куртки у всех были меховые, по верху расшитые цветной гуцульской вязью, безрукавки. «Были» я не зря упоминаю. Оказалось, что эти красивые меховые безрукавки и были теми вожделенными «трофеями», за которыми ринулись наши «штабные», полковые хозяйственники и мои Маховский с Проценко. Правда, последние не имели ни малейшего представления, за какими «трофеями» отправились. Ну, снова возвращаюсь к своим подопечным — раненым офицерам. О «трофеях» позже. В хате, где я оставался с радиостанцией под командный пункт были заняты большая комната и поменьше — кухня. Мы с радиостанцией занимали кухню. Штабные отправляясь за «трофеями» дверь в свою комнату закрыли на замок. Так что пленные разместились тоже в кухне. Радиостанция в свернутом состоянии размещалась на лавке, к которой примыкал стол. Чтобы все было понятно, на стол я положил свой МР-40 (немецкий автомат). Румынам показал место в другом углу. Облегчало общение с ними то, что среди них оказался какой-то славянин, с которым я наладил худо-бедно общение на страшной смеси славянских языков. На другой половине хаты комната наполовину была завалена солью. Поверх ее были набросаны какие-то камышовые циновки. Послал туда двух румын, которые вроде бы были не сильно ранены. Они притащили оттуда циновки, уложили их на полу в указанном мною месте. Установил через «переводчика», кто среди них самый старший по званию. На счастье, он был легко ранен. Назначил его старшим. В сложившихся условиях он подчинился и сразу стал командовать своими. Ослабевшим разрешили лечь на циновки. Показал, где лежит топливо (в основном, сухой камыш и немного деревянных фрагментов поломанных вещей). Затопили плиту. Поставили кипятить воду. Дал понять, что сначала займемся в пределах возможностей промыванием ран (для этого и поставили кипятить воду) и сменой повязок. Достал из наших «загашников» несколько штук индивидуальных перевязочных пакетов и немецких эластичных бинтов. Процедуру начали с лежачих. Некоторые «шустряки» пытались прежде всего заняться собой. Пресек решительно. Слушаются. После перевязок разрешил заняться приготовлением пищи. Показал, где лежат продукты (в основном рыба, сало, мука и сильно карамелизированный бекмез). Видно, были сильно голодные. Глаза загорелись. Более здоровые пытались добраться до еды в первую очередь. Пытались есть, что возможно, не дожидаясь варки и забывая про своих более слабых коллег. И это пресек решительно. Заставил дожидаться, когда будет приготовлена нормальная пища. Заставил в первую очередь накормить слабых. Страдали, но выполнили. Поели. Через переводчика поручил старшему взять некоторое количество вяленой рыбы и разделить ее поровну между всеми. Разрешил набрать соли и немного муки. Это, объяснил им, на будущую дорогу. В итоге они «воспылали» ко мне. Начали о чем-то говорить между собой по- румынски. Потом полезли в карманы. В итоге на столе появилось несколько штук перочинных ножичков, зажигалки, авторучка и, даже, немецкого военного образца карманные часы. Переводчик объяснил, что это от них мне «презент». Я решил до конца продолжать роль благородного воина Красной Армии. Отказался от этих подарков. Просто стыдно было обижать немощных. Так что этим сильно повезло. В тыл (в плен) они отправлялись не обобранными, да еще и с маленьким запасом продуктов на дорогу. Написали и вручили мне свои домашние адреса. Мол, после войны могу приехать к ним в гости. Потерял я эти адреса. Во второй половине дня, ближе к вечеру, судя по всему, боевые действия на косе прекратились. Мои «подопечные», раненные румынские офицеры, сытые и перевязанные, расположившись на циновках, отдыхали. Некоторые, серьезно раненные, стонали.