«Господи, помоги», — перекрестившись, рыбинспектор садится в лодку и тут же даёт отмашку напарнику: «Заводи мотор!». Двигатель заглушает кваканье лягушек и лодка начинает движение, сначала вдоль берега, потом в направлении моря. На часах половина пятого — по меркам рыбаков не самое ранее утро, но у инспектора ещё есть полтора-два часа, чтобы застать браконьеров за промыслом.
Подъём до зари для Олега Суровцева обычное дело — во время нереста или как сейчас, когда действует запрет на ловлю рыбы ставными сетями, его рабочий график не укладывается в формулу: 5/2, 40 часов в неделю. На водоёмах он бывает и на утренней зорьке, и ближе к вечер, не разделяя дни недели на будни и выходные.
— По регламенту у меня рабочий день ненормированный. Как такового графика нет, даже если я на водоёме нахожусь по своим делам, но увижу нарушение, то буду его пресекать,
— рассказывает государственный инспектор Московско-Окского управления Федерального агентства по рыболовству Олег Суровцев.
Охраной водных биологических ресурсов — так в нормативных документах называют окуней, сомов и подлещиков, рыбинспектор Суровцев занимается девятый год. На Рыбинское водохранилище мужчина переехал из областного центра и говорит о своей работе не иначе как «посчастливилось». Он признаётся, что на службе его держат не деньги — зарплата инспектора составляет всего 13-15 тысяч рублей. В эти места Олега ещё ребёнком возил отец, и теперь он считает своим долгом сохранять запасы рыбы для будущих поколений.
Весной, пока рыба нерестилась, рыбинспектор поймал более 50 браконьеров, восемь из них понесут уголовную ответственность, остальных накажут штрафами. Правда, на то, что денежное взыскание станет для нарушителей уроком, инспектор не надеется.
— Результат присутствия инспектора на водоёме очевиден: количество сетей уменьшается. Люди осознают, что это бесперспективное занятие. Но есть и нарушители, которых не пугают штрафы за рыбу. Их размеры не менялись лет пятнадцать, наказание за нарушение правил ничтожно. Запасы рыбы уменьшаются, а усиления законодательства нет,
— размышляет собеседник.
Впрочем, в зоне слепого законодательного пятна находятся не только штрафы, но и те, кто их выписывает. По сравнению с прежними годами численность инспекторов сократили в разы. Территорию, на которой ранее работали более 100 человек, теперь обслуживает лишь десятая часть личного состава, да и эти люди лишены оружия и экипированы куда хуже некоторых браконьеров.
— Жена каждый раз тревожится, когда я иду в рейд. Раньше у инспекторов было оружие, теперь его нет и у браконьеров иногда возникает чувство безнаказанности. Люди разные встречаются, иногда и неадекватные. Конечно, бывает страшно, как любому человеку, но страх — это регулируемое чувство, стараешься его сдерживать,
— рассказывает инспектор.
На браконьерство людей толкают разные причины. Особняком среди нарушителей стоят промысловики — работники местного рыбзавода. Установленные на производстве планы таковы, что справиться с ними разрешёнными способами лова нереально. Чтобы обеспечить себя заработком, рабочие идут на оправданный по их мнению риск.
— Люди выбирают — рискнуть штрафом или зарплатой. Это браконьерство имеет социальные корни, им семьи кормить надо, выживать. Конечно, у таких людей бывает озлобленность. Но если инспектор законно подходит к вопросу, тогда люди с пониманием относятся. У меня работа такая — охранять рыбу.
Понимание это к людям пришло, конечно, не сразу. По признанию Олега, на наведение порядка на водоёме у него ушёл не один год: «поползновений от местных товарищей было много, но когда поняли, что не смогли задавить, смирились». Во время исполнения обязанностей рыбинспектор не делает поблажек даже знакомым.
— Я не позволяю себе инсинуаций в плане взяток, незаконной конфискации рыбы, и все это знают. Стоит раз такое допустить и всё — уважение потеряешь. А когда поступаешь законно, то восприятие у людей другой.
Требуя от других соблюдения правил, инспектор и сам стремится поступать по закону — сети забирает, оформив протокол, а рыбу, если факт её браконьерской добычи не очевиден, не трогает. В добавок ко всему, такого отношения к законности требует Суровцев и от коллег из других ведомств.
— Бывает, что приданные в помощь рыбинспекции службы самостоятельно выезжают на водоём, вынимают рыбу, сетки. Но у них нет документального сопровождения, и куда пойдет эта конфискованная рыба — неизвестно. Сотрудники этих служб сами оказываются на положении браконьеров. Такого быть не должно, люди должны быть уверены в законности происходящего. Чтобы у привлекаемых не было сомнений, начинать надо с себя,
— уверен Суровцев.
8 июля в России отмечают День рыбака. Мы не знаем, пойдёт ли сегодня на водоём страстный рыбак Олег Суровцев, но в одном мы уверены: среди его снастей не будет запрещённых, ведь он — из первых, кто начал с себя:
— Рыбалка — это азарт. Важно найти рыбу, обхитрить ее. Спортивное рыболовство в этом и заключается. Эта страсть так глубоко во мне сидит, что я дождался официального открытия сезона рыбалки, пошёл на водоём и поймал шесть щучек. Трёх, которые не доросли до установленного размера, я отпустил, а остальных мы съели. Такая трудовая рыбка вкуснее, чем браконьерская.
Ранее в рубрике «Такая работа»:
Иконописец и реставратор Ирина Андреева
Водитель мусоровоза Андрей Фёдоров: он смотрит на горожан свысока
Воспитатель детского сада Юлия Мельникова
