Алексей Овчинин, 120 советский/российский космонавт рассказывает о том, чего боялся перед стартом, бывают ли на МКС субботники, и на скольких фотографиях есть его автограф. Мы поговорили с рыбинцем, побывавшем в космосе, и расскажем о семи наиболее интересных, на наш взгляд, фактах о его полёте и профессии.
Факт первый: на космодроме тоже бывают авралы, а наземные службы способны заметно уплотнить свою работу, если того требует сошедшиеся в одном месте звёзды обстоятельства.
О том, что космонавтами не рождаются, но становятся, Алексей Овчинин рассказывал не раз. Мечтать о космосе он начал ещё в младшей школе, в 14 лет стал заниматься в аэроклубе, а потом поступил в лётное училище. Путь к мечте оказался не быстрым: только обучение и работа в отряде космонавтов заняли 9,5 лет. На старте после такой подготовки самым страшным было то, что что-то может пойти не так, и старт ракеты перенесут.
— В назначенный день на Байконуре было ветрено, и подъём ракеты для дальнейшей заправки на стартовом столе откладывали. Есть ограничения по допустимой скорости ветра, и вероятность того, что старт могут сдвинуть, существовала. Пусковые окна, в которые можно стартовать, очень узкие. При переносе старта полёт мог отложиться на несколько недель.
Осложняло задачу то, что подготовительные работы подчиняются определённому циклу, технические службы могли просто не успеть выполнить в срок все поставленные задачи и проверки. Но они справились, и ракета полетела вовремя. Расслабился Алексей только тогда, когда она оторвалась от стартового стола.
Экипаж Овчинина стартовал на корабле старой серии, так как новый подготовить не успели. «Зато по графику. Тогда как следующий экипаж стартовал с существенной задержкой, и полёт получился короче на полтора месяца», — отметил своё везение Алексей.
Факт второй: космических ощущений не даст ни один тренажёр на Земле.
По словам космонавта, страха ни на взлёте, ни на посадке он не испытал. Сильно переживали только его мама и жена. Техника надёжная, экипаж подготовлен, поэтому для Алексея стартовать было скорее интересно, чем страшно.
На Международной космической станции космонавт-земляк испытал чувство удовлетворения. По сравнению с кораблём на ней много места, а в иллюминаторы видны такие пейзажи, которые своими глазами видели лишь несколько сотен землян.
Благодаря возможностям современной техники, их в режиме реального времени могли видеть его родные и некоторые друзья, знакомые. Во время сеансов связи он проводил экскурсии по МКС, показывал Землю в иллюминаторе. Любимым развлечением зрителей было смотреть, как космонавт обедает — ловит ртом разлетающиеся в невесомости шарики воды и кофе. На импровизированные шоу собирались соседи, родные и друзья.
Для земляков Алексей Овчинин снял видео: космонавт поместил сувенир из Рыбинска — расписную керамическую свистульку в форме рыбки — в каплю воды, плавающую в невесомости.
Возвращение с орбиты пополнило копилку новых внеземных ощущений.
— При похождении плотных слоёв атмосферы видно, что за иллюминаторами плазма, видно, как срываются и горят куски обшивки корабля. Но это нормально, так и должно быть. Потом проходишь эту плазму, и всё нормализуется. Да и смотреть наружу в это время некогда: на спуске всё очень динамично. Нужно вести репортаж, отдавать и выполнять команды. Когда парашют раскрылся, это означает, что скоро посадка. Но и тут полно работы: выходишь на связь с поисковой группой, контролируешь высоту. Подтвердили 200 метров — значит, через несколько секунд посадка.
Земля встретила скорее сурово, чем мягко: «душу не вытрясло, но тряхнуло здорово».
Факт третий: космонавтам, как и прочим людям, приходится делать уборку. «Генералят» космические путешественники каждую неделю. На наведение порядка в расписании дня выделяют три часа, в течение которых каждый член экипажа убирает свой участок отсека.
На Земле физически невозможно смоделировать космическую станцию, так как очень много различного оборудования. К тому же, рабочие инструменты нельзя бросать где попало из-за невесомости, всё хранится в строго отведённых местах.
— Поэтому первые два месяца приходится привыкать к установленному порядку, запоминать, что и где хранится. К тому же каждый экипаж вещи кладёт под себя, чтобы ему было удобно ими пользоваться. Экипаж, который давно летает, знает порядок вещей. Поначалу приходится переспрашивать, что где лежит. Потом работы начинают повторяться, к расположению вещей привыкаешь.
В рассказе о вещах, которые хранятся на станции, Алексей выделяет космический скафандр «Орлан». Он служит для выхода в открытый космос, имеет обогрев и охлаждение, вырабатывает кислород для дыхания в течение восьми часов. Эта система автономного существования весит порядка 100 килограммов и, вопреки расхожему мнению, не индивидуальна, а подгоняется по фигуре специальной регулировкой. А вот скафандр «Сокол» шьют с несколькими примерками, подгоняя строго по фигуре. Восьмикилограммовый скафандр надевают для подъёма и спуска, он способен спасти человека в случае разгерметизации спускаемого аппарата.
Факт четвёртый: у станции есть запах. И пахнет на МКС не освежителем воздуха, а нагретым железом и горелым маслом. Такую атмосферу создают механизмы, нагревающиеся при стыковке корабля и станции.
— Особенно сильно запах ощущается по прилёту. Потом — нет. Когда привыкаешь, потом иногда даже возникает беспокойство — почему нет запаха, а не заложен ли нос? Приходится брать банку с пищей и проверять обоняние. Понюхаешь пищу и становится понятно, что нос в порядке, просто привык к атмосфере станции.
Кстати, понюхать в «продуктовой кладовой» МКС есть что. Рацион каждого космонавта насчитывает до 160 блюд, причём часть еды можно заказать на свой вкус. Особо любимые супы и гарниры так и называются — бонусные. Как поступать с бонусными контейнерами, каждый космонавт-испытатель решает сам — кто-то нюхает, но в большинстве — едят.
Факт пятый: на МКС можно взять только один килограмм личных вещей.
Личное пространство весьма ограничено, спальные отсеки небольшие. В каюте — пристёгнутый к стене спальный мешок и личные вещи, чаще это фотографии и письма.
— Я просил, чтобы родные написали мне письма. На Земле специально их не читал, открывал конверты уже находясь на борту МКС. Это были приятные приветы с Земли. Жена у меня вышивает, я брал на станцию икону Николая чудотворца, вышитую ею. Ещё игрушка дочки Сова жила в каюте.
Заботу об Алексее проявила и служба психологической поддержки. На борт специально для него прислали новый альбом его любимой группы «Ария» с автографами музыкантов. В ответ их поклонник прислал фотографию диска из космоса.
Факт шестой: космонавты не дают автографы до полёта.
Так называемую «символическую деятельность» ведут все космонавты, даже те, которые находятся в резерве. Правда, до полёта в этой профессии не принято ставить подпись и ограничиваются написанием фамилии. Сейчас Алексей может не думать о приметах и раздаёт автографы направо и налево.
— Кто-то на руке просит расписаться, кто-то на телефоне, кто-то в записной книжке. Приятно, когда люди дают для автографа фотографию или ещё что-то символичное. Неприятно, когда салфетку или клочок бумаги. В общей сложности я подписал около трёх тысяч фотографий.
Космонавтам приходится участвовать в различных общественных мероприятиях. Особенно они были востребованы в юбилейный год — в 2016-м исполнилось 55 лет полёту Гагарина. На орбитальной станции Алексей записал около 80 поздравлений с Днём космонавтики.
Факт седьмой: высокая вероятность, что будет ещё полёт. Он может состояться в ближайшие 1,5-2 года. Если срастётся, наш земляк возьмёт с собой в космос новый талисман. Какой? «Наверное, будет организован новый конкурс. Тогда и решим, что это будет», — отвечает Алексей.
Беседовала Надежда Лазарева
Видео: Алексей Овчинин
