В Рыбинском драматическом театре поставили спектакль по мотивам рассказов русской писательницы начала ХХ века Надежды Тэффи. Режиссёр — Мария Сельчихина. Экспериментальную постановку без антракта показали под конец театрального сезона.
— Это моя боль уже 11 лет. Тэффи — универсальный автор. Она пишет о взрослых для взрослых, о детях для взрослых, юмористические рассказы. У неё есть разные грани, она может всё. В этом спектакле нет комедийности. Он о страхах, о боли, о свете, который надо найти. У каждого человека есть боль, детские обиды, детские страхи. А как мы с ними будем дальше жить — решать каждому из нас,
— говорит Мария Сельчихина.
Постановка рассказывает о младшем школьном возрасте нескольких разных детей, но суть спектакля не в сюжете и не в этих частных историях. 6-8 лет — последняя ступенька детства. Обычно на обладателей такого возраста начинают навешивать тяжёлые грузы ответственности. Детям сложно их потянуть, от этого им больно. Взрослые ссорятся у них на глазах, времени на игры становится меньше. Их уже оценивают как больших, а они всё ещё видят монстра в горе одежды на стуле.
— Я очень надеюсь, что у каждого из зрителей в каком-то отдельном куске и в каком-то отдельном событии подключится своя эмоциональная память, какой-то момент в детстве, который хочется вспомнить, обсудить. Надеюсь, что спектакль даст зрителю повод задуматься,
— сказала Мария Сельчихина.
Задействованы в спектакле молодые актёры театра Татьяна Канюкова, Сергей Батов, Сергей Молодцов, Екатерина Таланова, Дарья Кошелева, каждый из них изображает нескольких персонажей. Роль рассказчика исполняют Мария Сельчихина или Наталья Левина. По словам молодого режиссёра, шесть человек — ровно столько, сколько нужно было для этого спектакля, к тому же это все те люди, которые поняли её боль.
Декорации в спектакле аскетичные. Детские деревянные столы со стульями, лестницы и мягкие игрушки. Всё это с сиреневыми отпечатками ладошек. За визуальные эффекты отвечают свисающие с потолка прямоугольные ширмы. На них проецируются контуры картинок. Возраст героя виден по цвету костюма. Белый — детский, сиреневый — взрослый, в бело-сиреневый — переходный. Сиреневые страхи преследуют детей, но они воспринимают их по-детски.
— Восьмилетняя душа доводам разума не верит. Душа сжалась, дрожит и тихонько хнычет. Восьмилетняя душа не верит, что это гудит колокол. Потом, днём, она будет верить, но сейчас, в тоске, в беззащитном одиночестве, она «не знает», что это просто благовест. Для неё этот гул — неизвестно что. Что-то зловещее. Если тоску и страх перевести на звук, то будет этот гул. Если тоску и страх перевести на цвет, то будет эта зыбкая серая мгла,
— так автор текста описывает восприятие ребёнком великопостного колокольного звона.
Взрослые не понимают проблем детей, а проблем взрослых не понимают дети. И если первое не так уж и важно, то от второго возникают непоправимые последствия. Мария Сельчихина выступила адвокатом всех детей. Бывших и настоящих, тех, которых когда-то недопоняли и не дослушали.
Режиссёр считает, что этот спектакль нужен детям, которые заперты во взрослых и взрослым, запертым в детях. Всем, кто находится в «эмоциональной клетке». Эффект сработал, и мурашки на коже ощущаются в особенно трогательных моментах. От «Страны «Нигде» не хочется плакать или смеяться. Вспоминаешь себя маленького, беззащитного, уязвимого, обиженного. То время уже не вернуть, но попытаться его хотя бы принять можно. Этот спектакль поймут все, у кого есть свои «шестилетние обиды».
Фото: Кирилл Осипычев
Юлия Шурыгина
