31 октября профессиональный праздник отмечают работники СИЗО и тюрем. В Российской Федерации в следственных изоляторах и тюрьмах работает порядка 50 тысяч человек. Это не самый массовый профессиональный праздник, однако в Рыбинске есть люди, которые сегодня принимают поздравления. Накануне календарного повода «Рыбинский дневник» побеседовал с представительницей профессионального сообщества.
Ольга Смирнова — майор внутренней службы, она работает начальником воспитательного отдела подозреваемых, обвиняемых, осуждённых в СИЗО-2. Говорит, что любит свою работу, однако чужим о ней не стремится рассказывать. Для наших читателей Ольга сделала исключение. Что привлекает молодую женщину в профессиональной деятельности, как она попала на службу во ФСИН и как складываются отношения с бывшими заключёнными после их освобождения? Рассказывает Ольга Смирнова.
Если бы я знала, что в системе ФСИН есть свой вуз, не стала бы поступать в педагогический. Но как уж сложилось. С девяти лет я занималась лёгкой атлетикой. С 14 лет входила в сборную команду области, ездила на сборы, соревнования, получала за это небольшую зарплату. Тренер у меня была очень серьёзная — Жукова Татьяна Геннадьевна. Она очень много сил в меня вкладывала. И мой характер во многом — это копия с её характера.
В педагогический колледж поступила на заочное отделение, потому что ежедневные лекции невозможно сочетать со сборами. В нашем потоке учился парень, который работал в колонии. Я тоже решила попробовать, потом осталась. Это был период, когда ФСИН стал набирать младшими инспекторами женщин. Три с половиной года дежурила на вышке с автоматом. И активно участвовала в соревнованиях, уже внутренних, среди региональных управлений системы.
Мои успехи заметили и предложили должность инструктора по боевой и специальной подготовке. К этому времени с лёгкой атлетикой я из-за травмы простилась. Начала метать молот, увлеклась самбо. Работа была на стыке моего образования и интересов, поэтому я не отказывалась. Потом был ещё один перевод на другую должность и, наконец, в 2017 году я перешла на эту работу — начальником воспитательного отдела подозреваемых, обвиняемых, осуждённых в следственный изолятор № 2.
Моя работа заключается в том, чтобы создать условия для перевоспитания осуждённых отряда, который обслуживает изолятор. В нём работают 22 человека — повара, уборщики, рабочие по обслуживанию здания. Я и мои подчинённые организуем их деятельность, следим за порядком, вовлекаем в соревнования. Если у человека нет образования, профессии, он обязательно у нас учится.
Те, кому нет 30 лет, получают свидетельство об окончании девяти классов. Профессиональные знания им дают преподаватели училища из ИК-2, они несколько раз в неделю к нам приезжают. Также дают домашние задания, которые заключённые выполняют, а мы им помогаем, когда это надо.
У нас есть определённые мероприятия для осуждённых, которых привлекают к следственной деятельности. Они могут являться свидетелями, подозреваемыми и будут находиться в СИЗО, сколько нужно для следствия. При этом жизнь людей не останавливается: кто-то будет в любых обстоятельствах читать книги, кому-то требуется просто поговорить. Несовершеннолетние задержанные обязаны учиться и мы создаём им для этого условия. Сейчас несовершеннолетних в СИЗО нет, а когда есть — мы договариваемся с их школами, организуем уроки по видеосвязи.
Верующие заключённые посещают службы. На территории есть часовня, батюшка служит в ней каждый месяц. К несовершеннолетним для бесед приходит матушка Серафима из соседнего Софийского монастыря. Они любят с ней разговаривать, слушают книги, которые она читает.
В отряде по обслуживанию СИЗО все первоходы. Это осужденные старше 18 лет, из подследственных. Я смотрю, чтобы у них не было судимостей, подходящая для общего режима статья, и приглашаю к себе для беседы. Рассказываю о плюсах, потому что минусов в отряде нет. Как правило, осужденные заинтересованы в условно-досрочном освобождении, а для этого нужно работать. В колонии работой не все обеспечены, а у нас 100-процентное трудоустройство. Живут они в комнатах по 6-7 человек, есть комната приёма пищи, спортзал с тренажёрами — небогатый, но всем необходимым укомплектованный. За примерное поведение можно поехать в двухнедельный отпуск.
Да, отпуск за пределами территории СИЗО. Он даётся тем, кто своим поведением доказал, что делает выводы о том, почему здесь оказался. Не cправка же об освобождении делает человека законопослушным, он идёт к этому каждый день. Большинство осуждённых в отряде — адекватные люди. За пять лет, что я здесь работаю, людей в отряде была не одна сотня. А под следствием вновь оказались два или три человека. Я считаю, это не много. Те, кто с головой и руками, неплохо на свободе пристраиваются.
Судьбу всех не знаю, а об особо запоминающихся мы время от времени слышим. Кто-то освободился и открыл бизнес, кто-то нормально работает. Если увижу, узнаю — здороваемся. Есть такие, кто до сих пор обращается ко мне по имени-отчеству, хотя четыре-пять лет прошло после освобождения.
Нет, в СИЗО мне не страшно. Во-первых, я никого не неволю в нашем отряде оставаться: не нравятся по каким-то причинам эти условия — отправляйся в колонию. Во-вторых, с каждым я беседую у себя в кабинете. А у меня там «иконостас» из спортивных медалей — за победы в соревнованиях и на спартакиадах. Самбо, бег, профессиональное двоеборье, стрельба, лыжи, плавание… Плюс награды с беговых полумарафонов. Это вызывает уважение. Да и характер у меня как у моего первого тренера — не забалуешь (собеседница улыбается).
Чужим я стараюсь не говорить, где работаю, это вызывает вопросы. А дома меня поддерживают. Муж сам работает в полиции, поэтому какого-то недовольства режимом или другими моментами у нас не бывает. Знаете, за пятнадцать лет при желании можно было бы не один раз сменить работу. Но зачем, если она для меня интересная, а людям полезна? Наверное, я даже скажу, что люблю свою работу. Я занимаюсь тем, что мне нравится.
Беседовала: Надежда Лазарева
