В дальнем конце торгового зала, за стеллажами с маринованными огурцами и кукурузой, полками с чашками и бытовой химией начинается зона для персонала. Полупрозрачная дверь — граница между хорошо освещённым ярким пространством и выкрашенным в серый цвет складом, где на полках стоят всё те же банки, коробки, пакеты, и установлено фасовочное оборудование.
Администрация магазина находится дальше по коридору. Помещения расположены так, что каждый выход из кабинета для начальника службы безопасности превращается в обход территории. Натренированным взглядом мой собеседник отмечает, чем заняты сотрудники магазина, где приоткрыты двери, как ведут себя покупатели. Проявлять бдительность — и обязанность, и привычка Александра Гунина, она появилась у него во время службы в полиции.
Участковый, оперуполномоченный убойного отделения, начальник розыска — на протяжении 25 лет он занимался профилактикой преступлений, разбирался в обстоятельствах убийств и изнасилований, вычислял и ловил преступников, отчитывался перед начальством. В преддверии Дня ветерана органов внутренних дел и внутренних войск, который отмечают 17 апреля, «Рыбинский дневник» побеседовал с Александром Гуниным о его профессиональном прошлом и настоящем.
Александр, все привыкли, что ветеран — это умудрённый сединами человек, а вы совсем не подходите под это описание.
Тем не менее… Я отработал восемь лет в должности участкового уполномоченного, более десяти лет опером в убойном отделе, несколько лет в должности замначальника и начальника розыска. На пенсию вышел в 2019-м. Конечно, мог бы ещё поработать, если бы не здоровье, в какой-то момент организм взбунтовался от постоянного напряжения.
Работа в полиции нервная?
Есть такое. Это и стресс от того, что проходит по сводкам, и необходимость достичь результата, и жёсткие сроки. И отчёты перед начальством, статистика. Плюс ненормированный график, бессонные ночи, независимо от того, на какой должности ты работаешь. Но есть и положительные моменты: когда удаётся раскрыть сложное дело, чувствуешь такое воодушевление, что о негативе не думаешь. Точно знаешь, что твоя работа нужна другим людям, так что жалеть о выбранной профессии не приходится.
А как вы попали в полицию? Это было мечтой детства или сказалась ситуация 1990-х?
В 1995-м я вернулся из армии. По образованию радиотехник, пошёл устраиваться на завод, а отдел кадров закрыт. Производства не работают, специалисты никому не нужны. Торговать телевизорами и холодильниками мне не хотелось, решил попробовать в милиции. Прошёл медкомиссию, зачёты по физподготовке. 1 августа обратился в отдел кадров, а 21 уже вышел на работу помощником участкового уполномоченного. Работал на Солнечной, отвечал за участок от автобусного парка до деревни Макарово.
Солидная география. Помните свои впечатления от первых дней работы?
Историй про работу в полиции у меня много. Бывало, всю эту территорию мы с напарником обслуживали вдвоём, по одному человеку в смену. Дежурной части бензина тогда не давали, поэтому участковые с утра до вечера находились на территории. Заступил на смену, взял адреса, рацию и пошёл по кругу: семейные конфликты, соседские разборки, хулиганы, мелкие кражи, профилактика правонарушений. Так часов до 11-ти ходишь как заведённый, а потом домой в другой конец города пешком, потому что транспорт уже не ходит. Зато в таких условиях быстро набираешься опыта, уже через год-два можешь быть наставником для молодых сотрудников.
С какими проблемами чаще всего разбирается участковый?
Выделить что-то одно невозможно, проблемы разные. Это зависело от окружающей ситуации, от экономики. В 90-е было много алкогольных конфликтов. Тогда на каждом шагу торговали техническим спиртом. Люди пили этот суррогат и становились агрессивными от малейшей дозы, дурели, начинали выяснять отношения, дрались, за стопку убивали. Когда продажа спирта в начале 2000-х прекратилась, убийства пошли на спад. В 90-е случались разбои, но редко, а в 2000-х этого уже не было.
А как получилось с переходом из участковых на оперативную работу?
В 2001 году я поступил в институт, хотелось профессионального развития. Потом представилась возможность перейти в «убойники», работать на раскрытие преступлений против личности. У этих служб разные цели и задачи. Без опыта в оперативную работу не брали, поэтому служба моя там началась сначала — с рядового оперативника.
Расскажите о своих «улицах разбитых фонарей».
На то, что показывают по телевизору, реальная работа очень мало похожа. Это в кино бывают монтажные склейки, а на деле очень много рутины. Вот, например, помню одно из первых убийств — в одном из подвалов на улице Пушкина нашли бомжа с 12-ю ножевыми ранениями. Ни следов, ни подозреваемых по этому делу не было. Из всех версий — только то, что убили человека его собутыльники. Я тогда целый месяц ходил в пункты приёма металлолома как на работу. Знал, где бомжи покупают спиртное, кто с кем общается, где ночуют. Перезнакомился со всеми городскими бомжами, разговаривал, водил их на Карякинскую, 49 в управление полиции. Оказалось, убитый сказал что-то обидное женщине своего знакомого, а тот схватил нож и разобрался как умеет. Маргиналы вообще часто становятся участниками «тёмных» преступлений. Убийцу я вычислил, но жена потом удивлялась, почему со мной на улице каждый второй бомж здоровается.
«Тёмных» преступлений?
Это такие преступления, где нет явных подозреваемых, может быть задействован кто угодно. Без очевидных связей, следов. И ты начинаешь раскручивать всю историю от потерпевшего — изучаешь образ жизни, отслеживаешь телефонные звонки, смотришь, какие книжки человек читал, с кем общался. Как было с убийством на проспекте Ленина — женщина выбежала из подъезда с ножевыми ранениями и скончалась. Мы восемь месяцев раскрывали это преступление. Такого количества уличных видеокамер тогда не было, портрет возможного убийцы составляли со слов свидетелей. Проверяли бомжей, таксистов, просматривали записи, какие удалось получить. В списке тех, с кем видели потерпевшую, было несколько десятков человек. Убийцу вычислили по М-образным залысинам и фотографиям из нашей картотеки. Он оказался 21-м в моём списке. Когда на подозреваемого указали свидетели, осталось только найти его и задержать.
А как же засады, погони? Это так эффектно выглядит на экране телевизора.
Я считаю, что это мелочь, сотая доля в работе. Главное — получить информацию, чтобы у тебя появилась перспектива раскрытия. Если не представляешь кого искать — ставь засад сколько хочешь. Но будет ли толк? Не думаю. Для хорошего результата большую роль играет информация, полученная на месте преступления. Там надо уделять внимание каждой мелочи. По характеру преступления можно сделать предположение, как развивались события. Дальше работа в паре с криминалистом — ты ему подсказываешь, где поискать следы, что изымать. На месте происшествия надо максимально отрабатывать — ползать по квартире, пуговки, волосинки искать. Следующий важный принцип — перепроверять абсолютно все слова потерпевших, потому что 90 процентов людей из-за стресса или особенностей психологии искажают информацию.
Получается, это работа для терпеливых?
Ещё бы. Взять хотя бы разговоры с подозреваемыми. Там нахрапом и горлом ничего не добьёшься. Человек замкнётся и ничего не будет рассказывать. А когда нормально общаешься, выслушиваешь — он раскрывается, начинает относиться к тебе не как к сотруднику, а как к человеку. С некоторыми мы до сих пор поддерживаем отношения, уже после того, как люди отбыли наказание, переосмыслили прошлое.
Наверное, эти принципы и в гражданской работе применимы? Расскажите о своей сегодняшней деятельности.
По уровню напряжения она далека от службы в полиции. Здесь всё гораздо спокойнее, нет показателей раскрываемости, ночных тревог, работы в выходные. Но острые моменты тоже случаются. Вернее, их было много вначале, когда «Макси» только открылся. Жулики несколько раз проверили службу безопасности на крепость, а теперь в магазин даже не заходят. У компании есть принцип — не закрывать глаза на происшествия. С нами нельзя договориться, просто возместить ущерб. Если человек совершил кражу — он должен отвечать по закону. Такие правила укрепляют доверие покупателей и отношения с арендаторами. Да и по закону это правильно.
Текст: Надежда Лазарева
